为了帮助考生有效的学习俄语课程，更好的掌握俄语学习的重点内容，小编特编辑汇总了俄语学习的重点资料和学习方法，希望对您学习俄语有所帮助！
Вот уж где печет солнце - так это в жарких странах！ Люди загорают там до того， что кожа их становится цвета красного дерева， а в самых жарких
- черная， как у негров.
Но пока речь пойдет только о жарких странах： сюда приехал из холодных один ученый. Он было думал и тут бегать по городу， как у себя дома， да скоро отвык и， как все благоразумные люди， стал сидеть весь день дома с закрытыми ставнями и дверьми. Можно было подумать， что весь дом спит или никого нет дома. Узкая улица， застроенная высокими домами， располагалась так， что жарилась на солнце с утра до вечера， и просто сил не было выносить эту жару！ Ученому， приехавшему из холодных стран， - он был человек умный и молодой еще， - казалось， будто он сидит в раскаленной печи. Жара сильно сказывалась на его здоровье. Он исхудал， и даже тень его как-то вся съежилась и стала куда меньше， чем была на родине： жара сказывалась и на ней. Оба они - и ученый и тень - оживали только с наступлением вечера.
И， право， любо было посмотреть на них！ Как только в комнату вносили свечу， тень растягивалась во всю стену， захватывала даже часть потолка - ей ведь надо было потянуться хорошенько， чтобы вновь набраться сил.
Ученый выходил на балкон и тоже потягивался и， как только в ясном вечернем небе зажигались звезды， чувствовал， что вновь возрождается к жизни. На все другие балконы - а в жарких странах перед каждым окном балкон
- тоже выходили люди： ведь свежий воздух необходим даже тем， кому нипочем быть цвета красного дерева！
Оживление царило и внизу - на улице， и наверху - на балконах. Башмачники， портные и прочий рабочий люд - все высыпали на улицу， выносили на тротуары столы и стулья и зажигали свечи. Их были сотни， этих свечей， а люди - кто пел， кто разговаривал， кто просто гулял. По мостовой катили экипажи， семенили ослы. Динь-динь-динь！ - звякали они бубенцами. Тут проходила с пением похоронная процессия， там уличные мальчишки взрывали на мостовой хлопушки， звонили колокола.
Да， оживление царило повсюду. Тихо было в одном только доме， стоявшем как раз напротив того， где жил ученый. И все же дом этот не пустовал： на балконе， на самом солнцепеке стояли цветы， без поливки они не могли бы цвести так пышно， кто-нибудь да поливал их！ Стало быть， в доме кто-то жил. Дверь на балкон отворяли по вечерам， но в самих комнатах было всегда темно， по крайней мере в той， что выходила окнами на улицу. А где-то в глубине дома звучала музыка. Ученому слышалось в ней дивно прекрасное， но， может статься， ему только так казалось： по его мнению， здесь， в жарких странах， все было прекрасно； одна беда - солнце！ Хозяин дома， где поселился ученый， тоже не знал， кто живет в доме напротив： там никогда не показывалось ни души， а что до музыки， то он находил ее страшно скучной.
- Словно кто сидит и долбит одну и ту же пьесу， и ничего-то у него не получается， а он все долбит： дескать， добьюсь своего， и по-прежнему ничего не получается， сколько б ни играл.
Как-то ночью ученый проснулся； дверь на балкон стояла настежь， ветер шевелил портьеры， и ему показалось， что балкон дома напротив озарен каким-то удивительным сиянием； цветы пламенели самыми чудесными красками， а между цветами стояла стройная прелестная девушка и， казалось， тоже светилась. Все это так ослепило его， что ученый еще шире раскрыл глаза и тут только окончательно проснулся. Он вскочил， тихонько подошел к двери и стал за портьерой， но девушка исчезла， исчез свет и блеск， и цветы не пламенели больше， а просто стояли прекрасные， как всегда. Дверь на балкон была приотворена， и из глубины дома слышались нежные， чарующие звуки музыки， которые хоть кого могли унести в мир сладких грез.
Все это было похоже на колдовство. Кто же там жил？ Где， собственно， был вход в дом？ Весь нижний этаж был занят магазинами - не могли же жильцы постоянно входить через них！
Однажды вечером ученый сидел на своем балконе. В комнате позади него горела свеча， и вполне естественно， тень его падала на стену дома напротив. Больше того， она даже расположилась между цветами на балконе， и стоило ученому шевельнуться， шевелилась и тень - такое уж у нее свойство.
- Право， моя тень - единственное живое существо в том доме， - сказал ученый. - Ишь как ловко устроилась между цветами. А дверь-то ведь приотворена. Вот бы тени догадаться войти в дом， все высмотреть， а потом вернуться и рассказать мне， что она там видела. Да， ты сослужила бы мне хорошую службу， - как бы в шутку сказал ученый. - Будь добра， войди туда！ Ну， идешь？
И он кивнул тени， а тень ответила ему кивком.
- Ну ступай， смотри только не пропади там！
С этими словами ученый встал， и тень его на балконе напротив - тоже. Ученый повернулся - повернулась и тень， и если бы кто-нибудь внимательно наблюдал за ними в эту минуту， то увидел бы， как тень скользнула в полуотворенную балконную дверь дома напротив как раз в то мгновение， когда ученый ушел с балкона в комнату и опустил за собой портьеру.
Наутро ученый вышел в кондитерскую попить кофе и почитать газеты.
- Что такое？ - сказал он， выйдя на солнце. - У меня нет тени！ Стало быть， она и вправду ушла вчера вечером и не вернулась. Вот досада-то！
Ему стало неприятно， не столько потому， что тень ушла， сколько потому， что он вспомнил историю о человеке без тени， известную всем и каждому у него на родине， в холодных странах. Вернись он теперь домой и расскажи， что с ним приключилось， все сказали бы， что он пустился в подражательство， а ему это было без нужды. Вот почему он решил даже не заикаться о происшествии с тенью и умно сделал.
Вечером он опять вышел на балкон и поставил свечу прямо позади себя， зная， что тень всегда старается загородиться от света хозяином. Но выманить свою тень таким образом ему не удалось. Уж он и садился， и выпрямлялся - тени не было， тень не являлась. Он хмыкнул - да что толку？
Досадно было， но в жарких странах все растет необычайно быстро， и вот через неделю ученый， выйдя на солнце， к своему величайшему удовольствию， заметил， что от его ног начала расти новая тень - должно быть， корешки-то старой остались. Через три недели у него уже была сносная тень， а за время обратного путешествия ученого на родину она подросла еще и под конец стала такой большой и длинной， что хоть убавляй.
Итак， ученый вернулся домой и стал писать книги об истине， добре и красоте. Шли дни， шли годы…… Так прошло много лет.
И вот сидит он однажды вечером у себя дома， как вдруг послышался тихий стук в дверь.
- Войдите！ - сказал он， но никто не вошел. Тогда он отворил дверь сам и увидел перед собой необыкновенно тощего человека， так что ему даже как-то чудно стало. Впрочем， одет тот был очень элегантно， по-господски.
- С кем имею честь говорить？ - спрашивает ученый.
- Я так и думал， что вы не узнаете меня， - сказал элегантный господин. - Я обрел телесность， обзавелся плотью и платьем. Вы， конечно， и не предполагали встретить меня когда-нибудь таким благоденствующим. Неужели вы все еще не узнаете свою бывшую тень？ Да， пожалуй， вы думали， что я уже больше не вернусь. Мне очень повезло с тех пор， как я расстался с вами. Я во всех отношениях завоевал себе прочное положение в свете и могу откупиться от службы， когда пожелаю！
При этих словах он забренчал множеством дорогих брелоков， висевших на цепочке для часов， а потом начал играть толстой золотой цепью， которую носил на шее. Пальцы его так и сверкали бриллиантовыми перстнями！ Драгоценности были настоящие， не поддельные.
- Я просто не могу прийти в себя от удивления！ - сказал ученый. - Что все это означает？
- Да， явление не совсем обыкновенное， это правда， - сказала тень. - Но ведь и вы сами не относитесь к числу людей обыкновенных， а я， как вы знаете， с детства ходил по вашим стопам. Как только вы нашли， что я достаточно созрел， чтобы зажить самостоятельно， я и пошел своею дорогой， добился， как видите， полного благосостояния； да вот взгрустнулось что-то по вас， захотелось повидаться с вами， пока вы еще не умерли - должны же вы когда-нибудь умереть！ - и， кстати， взглянуть еще разок на здешние края. Любовь к родине， понимаете ли， никогда нас не покидает. Я знаю， что у вас теперь новая тень. Скажите， не должен ли я что-нибудь ей или вам？ Только скажите слово - и я заплачу.
- Так неужели это в самом деле ты？ - воскликнул ученый. - Это в высшей степени замечательно！ Вот уж никогда бы не поверил， что моя бывшая тень вернется ко мне， да еще человеком！
- Скажите же， не должен ли я вам？ - вновь спросила тень. - Мне не хотелось бы быть у кого-нибудь в долгу！
- Что за разговор！ - сказал ученый. - Какой там долг！ Ты вполне свободен！ Я ужасно рад， что ты счастлив！ Садись же， старина， и расскажи мне， как все это вышло и что ты увидел в доме напротив？
- Извольте， - сказала тень， усаживаясь. - Но обещайте мне не говорить никому здесь， в городе， где бы вы меня ни встретили， что я был когда-то вашей тенью. Я собираюсь жениться！ Я в состоянии содержать семью， и даже неплохо！……
- Будь спокоен！ - сказал ученый. - Никто не будет знать， кто ты， собственно， есть！ Вот моя рука！ Даю тебе слово！ А ведь слово - человек……
- Слово - тень！ - вставила тень， ведь иначе она и не могла сказать.
А ученому оставалось только удивляться， как много в ней было человеческого， начиная с самого платья： черная пара из тонкого сукна， лакированные ботинки， цилиндр， который мог складываться， так что оставались только донышко да поля； о брелоках， золотой цепи на шее и бриллиантовых перстнях мы уже говорили. Да， тень была одета превосходно， и это-то， собственно， и придавало ей вид настоящего человека.
- Ну， теперь к рассказу！ - сказала тень и придавила ногами в лакированных ботинках руку новой тени ученого， которая， словно пудель， лежала у его ног. Зачем она это сделала， то ли из высокомерия， то ли в надежде прилепить ее к своим ногам， - неизвестно. А тень， лежавшая на полу， даже не шевельнулась， вся превратившись в слух. Должно быть， ей очень хотелось знать， как это можно добиться свободы и стать хозяином самому себе.
- Знаете， кто жил в доме напротив？ - начала бывшая тень. - Нечто прекраснейшее в мире - сама Поэзия！ Я провел там три недели， а это все равно что прожить на свете три тысячи лет и прочесть все， что сочинено и написано поэтами， уверяю вас！ Я видел все и знаю все！
- Поэзия！ - воскликнул ученый. - Да， да！ Она часто живет отшельницей в больших городах. Поэзия！ Я видел ее лишь мельком， да и то впросонках！ Она стояла на балконе и сияла， как северное сияние. Рассказывай же， рассказывай！ Ты был на балконе， проскользнул в дверь и……
- И оказался в передней！ - подхватила тень. - Вы ведь всегда сидели и смотрели только на переднюю. Она не была освещена， в ней царил полумрак， но в отворенную дверь виднелась целая анфилада освещенных покоев. Этот свет начисто уничтожил бы меня， если б я сейчас же вошел к деве， но я проявил благоразумие и выждал время. Так и следует всегда поступать！
- И что же ты там увидел？ - спросил ученый.
- Я видел все и расскажу вам обо всем， вот только…… Видите ли， не из гордости， а…… ввиду той свободы и знаний， которыми я располагаю， не говоря уже о моем исключительном финансовом и общественном положении…… я очень бы желал， чтобы вы обращались ко мне на "вы".
- Прошу прощения！ - сказал ученый. - Старая привычка， не так легко избавиться…… Вы совершенно правы！ Постараюсь следить за собой…… Так расскажите же， что вы там видели？
- Все！ - отвечала тень. - Я видел все и знаю все！
- На что же были похожи эти внутренние покои？ - спросил ученый. - Свежий зеленый лес？ Святой храм？ Или вашему взору открылось звездное небо， каким его можно видеть только с горных высей？
- Там было все！ - сказала тень. - Правда， я не входил в самые покои， а все время оставался в передней， в полумраке， там мне было отлично， и я видел все и знаю все！ Ведь я был в передней при дворе Поэзии.
- Но что же вы там видели？ Величавые шествия древних богов？ Борьбу героев седой старины？ Игры милых детей？
- Говорю же вам， я был там и， следовательно， видел все， что только можно было видеть！ Явись вы туда， вы бы не сделались человеком， а я сделался！ И вместе с тем я познал там мою внутреннюю сущность， все， что есть во мне прирожденного， мое кровное сродство с Поэзией. Да， в те времена， когда я был при вас， я ни о чем таком и не помышлял. Но припомните только， как я всегда удивительно вырастал на восходе и при закате солнца. А при лунном свете я был чуть ли не заметнее вас самих！ Но тогда я еще не понимал своей натуры， меня осенило только в передней Поэзии. Там я стал человеком， вполне созрел. Но вас уже не было в жарких странах. А между тем， в качестве человека， я уже стеснялся показываться в своем прежнем виде. Мне нужны были обувь， платье， весь тот внешний человеческий лоск， по которому признают вас за человека. И вот я нашел себе убежище…… да， вам я могу в этом признаться， вы ведь не напечатаете этого в книге…… я нашел себе убежище у торговки сластями. Она и не подозревала， что она скрывает！ Выходил я только по вечерам， бегал при лунном свете по улицам， растягивался во всю длину на стенах - это так приятно щекочет спину！ Я взбегал вверх по стенам， сбегал вниз， заглядывал в окна самых верхних этажей， в залы и на чердаки， заглядывал туда， куда не мог заглянуть никто， видел то， чего не видел никто другой， да и не должен видеть！ Как， в сущности， низок свет！ Право， я даже не хотел бы быть человеком， если бы только не было раз навсегда принято считать это чем-то особенным！ Я подмечал самые невероятные вещи у женщин， у мужчин， у родителей и даже у их милых бесподобных деток. Я видел то， чего никто не должен знать， но что всем так хочется знать - тайные пороки и грехи людские. Издавай я газету， вот бы ее читали！ Но я писал непосредственно заинтересованным лицам и нагонял на них страх во всех городах， где мне приходилось бывать. Меня так боялись и так любили！ Профессора признавали меня коллегой， портные одевали - платья теперь у меня вдоволь， - монетчики чеканили для меня монету， а женщины восхищались моей красотой！ И вот я стал тем， что я есть. А теперь я распрощаюсь с вами； вот моя карточка. Живу я на солнечной стороне и в дождливую погоду всегда дома！
С этими словами тень ушла.
- Как это все-таки странно！ - сказал ученый.
Шли дни и годы， и вот тень опять явилась к нему.
- Ну， как дела？ - спросила она.
- Увы！ - отвечал ученый. - Я пишу об истине， добре и красоте， а никому до этого и дела нет. Я просто в отчаянии， меня это так огорчает！
- А меня нет！ - сказала тень. - Я все толстею， и именно к этому надо стремиться. Да， не умеете вы жить на свете. Еще заболеете， пожалуй. Вам надо путешествовать. Я как раз собираюсь летом в небольшое путешествие， поедете со мной？ Мне нужен компаньон， так не поедете ли вы в качестве моей тени？ Право， ваше общество доставило бы мне большое удовольствие. Все издержки беру на себя！
- Ну， это уж слишком！ - сказал ученый.
- Да ведь как взглянуть на дело！ - сказала тень. - Поездка принесла бы вам большую пользу！ Стоит вам согласиться быть моей тенью - и вы поедете на всем готовом.
- Вы сумасшедший！ - сказал ученый.
- Но ведь таков мир， - сказала тень. - Таким он и останется！
И тень ушла.
А ученому приходилось круто， его снедали печаль и забота. Он писал об истине， добре и красоте， а люди в этом нисколько не разбирались. Наконец он совсем расхворался.
- Вы неузнаваемы， вы стали просто тенью！ - говорили ученому люди， и он весь дрожал от мысли， мелькавшей у него при этих словах.
- Вам следует побывать на водах！ - сказала тень， опять заглянув к нему. - Ничего другого не остается！ Я готов взять вас с собой ради старого знакомства. Я беру на себя все издержки по путешествию， а вы будете описывать поездку и развлекать меня в дороге. Я собираюсь на воды： у меня что-то не отрастает борода， а это своего рода болезнь - борода нужна！ Ну， будьте благоразумны， принимайте мое предложение. Ведь мы же поедем как товарищи.
И они поехали. Тень стала хозяином， хозяин - тенью. Они были неразлучны： и ехали， и беседовали， и ходили всегда вместе， то бок о бок， то тень впереди ученого， то позади， смотря по положению солнца. Но тень отлично умела держаться хозяином， и ученый как-то не замечал этого. Он вообще был добродушный， славный， сердечный человек， и вот раз возьми да и скажи тени：
- Мы ведь теперь товарищи， да и выросли вместе， не выпить ли нам на брудершафт？ Это будет по-приятельски！
- В ваших словах много искреннего доброжелательства， - сказала тень-господин. - И я тоже хочу быть с вами откровенным. Вы человек ученый и， вероятно， знаете， какими странностями отличается натура человеческая. Некоторым， например， неприятно дотрагиваться до серой бумаги， у других мороз по коже подирает， если при них провести гвоздем по стеклу. Вот такое же ощущение овладевает и мною， когда вы говорите мне "ты". Это меня угнетает， я чувствую себя как бы низведенным до прежнего моего положения. Вы понимаете， это просто ощущение， тут нет гордости. Я не могу позволить вам говорить мне "ты"， но сам охотно буду говорить с вами на "ты". Таким образом， ваше желание будет исполнено хотя бы наполовину.
И вот тень стала говорить своему бывшему хозяину "ты".
"Это， однако， никуда не годится， - подумал ученый. - Я должен обращаться к нему на "вы"， а он мне "тыкает".
Но делать было нечего.
Наконец они прибыли на воды. Наехало много иностранцев. В числе их была и одна красавица принцесса - ее болезнь состояла в том， что у нее было слишком зоркое зрение， а это ведь не шутка， хоть кого испугает.
Она сразу заметила， что вновь прибывший иностранец совсем непохож на остальных.
- Хоть и говорят， что он приехал сюда ради того， чтобы отрастить себе бороду， но меня-то не проведешь. Я вижу， что он просто-напросто не может отбрасывать тени.
Любопытство не давало ей покоя， и она недолго думая подошла к незнакомцу на прогулке и завязала с ним беседу. Как принцесса， она， не церемонясь， сказала ему：
- Ваша болезнь заключается в том， что вы не можете отбрасывать тени！
- А ваше королевское высочество， должно быть， уже близки к выздоровлению！ - сказала тень. - Я знаю， что вы страдали слишком зорким зрением， а теперь， как видно， исцелились от недуга！ У меня как раз весьма необыкновенная тень. Или вы не заметили особу， которая постоянно следует за мной？ У всех других людей тени обыкновенные， но я вообще враг всего обыкновенного， и как другие одевают своих слуг в ливреи из более тонкого сукна， чем носят сами， так я нарядил свою тень настоящим человеком и， как видите， даже и к ней приставил тень. Все это обходится мне， конечно， недешево， но уж я в таких случаях за расходами не стою！
"Вот как！ - подумала принцесса. - Так я и в самом деле выздоровела？ Да， лучше этих вод нет на свете. Вода в наше время обладает поистине чудодейственной силой. Но с отъездом я повременю - теперь здесь будет еще интереснее. Мне ужасно нравится этот иностранец. Лишь бы борода у него не росла， а то он уедет！"
Вечером был бал， и принцесса танцевала с тенью. Принцесса танцевала легко， но тень еще легче， такого танцора принцесса никогда до этого не встречала. Она сказала ему， из какой страны приехала， и оказалось， что он знает эту страну и даже был там， только она в это время была в отлучке. А он заглядывал в окна повсюду， видел кое-что и потому мог отвечать принцессе на все вопросы и даже делать такие намеки， от которых она приходила в полное изумление и стала считать его умнейшим человеком на свете. Его знания прямотаки поражали ее， и она прониклась к нему глубочайшим уважением. А протанцевав с ним еще раз， она влюбилась в него， и тень это отлично заметила： принцесса чуть ли не пронизывала ее насквозь своим взглядом. Протанцевав же с тенью третий раз， принцесса готова была признаться ей в любви， но рассудок все же взял верх， когда она подумала о своей стране， государстве и народе， которым ей придется управлять.
"Умен-то он умен， - говорила она себе， - и это прекрасно. Танцует он восхитительно， и это тоже хорошо， но обладает ли он основательными познаниями， вот что важно！ Надо его проэкзаменовать".
И она опять завела с ним разговор и стала задавать ему такие трудные вопросы， на которые и сама не смогла бы ответить.
Тень сделала удивленное лицо.
- Так вы не можете ответить мне！ - сказала принцесса.
- Все это я изучил еще в детстве！ - отвечала тень. - Я думаю， даже тень моя - вон она стоит у дверей！ - сумеет вам ответить.
- Ваша тень？ - переспросила принцесса. - Это было бы просто поразительно！
- Я， видите ли， не утверждаю， - сказала - тень， - но думаю， что сможет， она ведь столько лет неразлучна со мной и кое-чего от меня понаслышалась. Но， ваше королевское высочество， позвольте мне обратить ваше внимание на одно обстоятельство. Тень моя очень горда тем， что слывет за человека， и если вы не желаете привести ее в дурное расположение духа， вам следует обращаться с ней как с человеком. Иначе она， пожалуй， не будет в состоянии отвечать как следует.
- Это мне нравится！ - ответила принцесса и， подойдя к ученому， стоявшему у дверей， заговорила с ним о солнце， о луне， о внешних и внутренних сторонах и свойствах человеческой натуры.
Ученый отвечал на все ее вопросы хорошо и умно.
"Каким же должен быть человек， если даже тень его так умна！ - подумала принцесса. - Сущее благодеяние для народа и государства， если я изберу его в супруги. Да， так и сделаю！"
И они - принцесса и тень - скоро договорились между собой обо всем. Никто， однако， не должен был знать ничего， пока принцесса не вернется к себе на родину.
- Никто， даже моя собственная тень！ - настаивала тень， имея на то свои причины.
Наконец они прибыли в страну， которой управляла принцесса， когда бывала дома.
- Послушай， старина！ - сказала тут тень ученому. - Теперь я достиг верха счастья и могущества человеческого и хочу сделать кое-что и для тебя！ Ты останешься при мне， будешь жить в моем дворце， разъезжать со мною в королевской карете и получать сто тысяч риксдалеров в год. Но за это позволь называть тебя тенью всем и каждому. Ты не должен и заикаться， что был когда-то человеком！ А раз в год， в солнечный день， когда я буду восседать на балконе перед народом， ты должен будешь лежать у моих ног， как и подобает тени. Надо тебе сказать， я женюсь на принцессе. Свадьба сегодня вечером.
- Нет， это уж слишком！ - воскликнул ученый. - Я этого не хочу и не сделаю！ Это значило бы обманывать всю страну и принцессу！ Я скажу все！ Скажу， что я человек， а ты только переодетая тень！
- Тебе никто не поверит！ - сказала тень. - Ну， будь же благоразумен， не то кликну стражу！
- Я пойду прямо к принцессе！ - сказал ученый.
- Ну， я-то попаду к ней прежде тебя！ - сказала тень. - А ты отправишься под арест.
Так и вышло： стража повиновалась тому， за кого， как все знали， выходила замуж принцесса.
- Ты весь дрожишь！ - сказала принцесса， когда тень вошла к ней. - Что-нибудь случилось？ Смотри не захворай до вечера， сегодня ведь наша свадьба.
- Ах， я пережил сейчас ужаснейшую минуту！ - сказала тень. - Подумай только…… Да много ли， в сущности， нужно мозгам какой-то несчастной тени！ Подумай только， моя тень сошла с ума， вообразила себя человеком， а меня называет - подумай только！ - своею тенью！
- Какой ужас！ - сказала принцесса. - Надеюсь， ее заперли？
- Разумеется， но， боюсь， она уже никогда не придет в себя.
- Бедная тень！ - вздохнула принцесса. - Она так несчастна！ Было бы сущим благодеянием избавить ее от той частицы жизни， которая в ней еще есть. А подумать хорошенько， то， по-моему， даже необходимо покончить с ней поскорее и без шума！
- Все-таки это жестоко！ - сказала тень. - Она была мне верным слугой！
- И тень притворно вздохнула.
- У тебя благородная душа！ - сказала принцесса.
Вечером весь город был расцвечен огнями иллюминации， гремели пушечные выстрелы， солдаты брали ружья на караул. Вот была свадьба так свадьба！ Принцесса с тенью вышли к народу на балкон， и народ еще раз прокричал им "ура".
Ничего этого ученый не слышал - с ним уже покончили.
Современный художник - сказки в живописи
